В июне этого года в Махачкале был убит Максуд Садиков — д.ф.н, к.э.н, академик РАЕН, академик МАИ, ректор Института теологии и международных отношений, заместитель Верховного муфтия Дагестана. Работая в муфтияте, Максуд Ибнугаджирович курировал вопросы образования и науки, отвечал за связи с общественностью. Нашему корреспонденту удалось незадолго до гибели побеседовать с этим замечательным человеком.
Вопрос: Максуд Ибнугаджирович, в России очень остро стоит, если можно так выразиться, «мусульманский вопрос». Вы являетесь, ректором Института теологии, заместителем Верховного муфтия Дагестана, специалистом в области взаимоотношений ислама и светского государства. Расскажите, пожалуйста, как в России осуществляется духовное руководство мусульманами, ведь в каждом регионе, где они традиционно или компактно проживают, есть свой муфтий, своё духовное управление?
-В мусульманском мире, как у простых верующих, так и среди духовенства, нет единого центра духовного управления. Однако все настоящие мусульмане, всё духовенство подчиняются одним и тем же правилам – шариату, который разработан на основе главных книг ислама: Корана и Сунны. Поэтому если есть решение, выработанное, например, муфтием Центрального Духовного Управления Мусульман России Талгатом Таджутдином, резиденция которого находится в городе Уфе, то оно в принципе подходит для всех российских мусульман. Ведь своё решение он вынес, исходя из норм шариата, и значит оно приемлемо всеми правоверными, независимо от того, где они проживают и кто по национальности.
Вопрос: Я — военный журналист, поэтому меня и наших читателей, прежде всего, интересуют вопросы, связанные с проблемами армией, обороноспособности и безопасности государства. Скажите, пожалуйста, как духовенство Дагестана, Вы лично, относитесь к решению Президента Д.Медведева — Верховного Главнокомандующего о введении в армии штатной должности помощника командира по работе с верующими военнослужащими?
— Мы с радостью восприняли эту инициативу Президента. К нам в Духовное Управление Мусульман Дагестана и раньше поступали подобные предложения от командования некоторых частей. Теперь для этого есть законодательная база, и мы уже приступили к подготовке нескольких человек, которые смогут исполнять функции помощников командира по работе с военнослужащими мусульманами и членами их семей. Недавно открылись курсы для выпускников исламских учебных заведений, где будут готовить таких специалистов.
Я вижу на этой должности очень образованного человека, имеющего армейский опыт, знающего обычаи, традиции и особенности вероучения в тех регионах, откуда будут проходящие службу солдаты и офицеры. Кроме того, это должен быть толерантный человек, но способный в корректной форме на русском языке доказать и убедить в необходимости службы в армии, как угодного дела и Аллаху, и Отечеству. Сейчас по нашим данным есть несколько муфтиев, которые по договоренности с командованием работают в частях, но, к сожалению, среди них нет пока дагестанцев. Считаю, что введение в штаты военного духовенства, безусловно, отразится в лучшую сторону на порядке в подразделениях.
Вопрос: Дай то Бог. Максуд Ибнугаджирович, интересно узнать ваше мнение, как специалиста в этой области о причинах и корнях терроризма и религиозного экстремизма, с которым на Северном Кавказе и, особенно в Дагестане, ведётся настоящая война?
— Терроризм является большой проблемой и бедой, как для России, так и Дагестана. К сожалению, факты свидетельствуют, что среди террористов немало дагестанце, в т.ч. молодых девушек. Для нас это большое горе. Как следствие этого, в обществе, в т.ч. самом Дагестане некоторые люди стали напрямую увязывать ислам и терроризм и делать из этого неправильные выводы, например, запрещать носить школьникам или студентам тюбетейки или платки. Всё это, конечно, не способствует стабилизации обстановки.
Разжигание религиозной вражды и нетерпимости выгодно в первую очередь врагам ислама, нашего народа, а в итоге всей России. Заявляю со всей убеждённостью, что ислам никакого отношения к терроризму не имеет и все кто, прячась в лесах и горах, совершают убийства насилия и грабежи, называя себя мусульманами, вводят других в заблуждение. Настоящий мусульманин не способен творить зло. Большего вреда исламу своими деструктивными действиями они принести не могут, поскольку всеми силами пытаются дескредитировать нашу веру, нанося удар по её основам, создавая у общественности ошибочное, ложное мнение, давая повод к исламофобии. Экстремизм вообще несовместим не только с исламом, но и любой другой верой, которая всегда базируется на любви и добре.
Напомню, что в исламе, даже в военное время, категорически запрещено убивать женщин, стариков, детей, а что же творят террористы, убивая в мирное время невинных жителей российских городов? Если это месть, то почему страдают неповинные люди?
Большую тревогу вызывает рост псевдоисламских, деструктивных настроений среди молодёжи и студенчества. Возраст 16-18 лет особенный, когда хочется о себе заявить, оставить своё имя в истории, всё оспорить, в эти годы обострены чувства поиска истины, справедливости. Мы своих студентов и их родителей просто просим при каждой встрече: «Дорогие, если у вас есть какие-то вопросы нравственного, духовного характера, обращайтесь к нам, мы обязательно поможем вам разобраться». Но, к сожалению, некоторые ребята предпочитают истине — ложь и вероучению ислама — выдумки самозваных улемов и имамов. Переубедить их в обратном, бывает крайне сложно, а часто и невозможно.
Вопрос: Ситуация, как видим очень серьёзная. Что делается в этом направлении и что надо сделать государству, муфтияту?
— Мы не успеваем противостоять агрессивно-настроенному противнику, часто проигрывая сражение за души людей, и эта проблема растёт, как снежный ком. К великому сожалению, система промывания мозгов хорошо отлажена, и успешно действует не только среди студенчества, но и сотрудников МВД, военных, госслужащих. Это настоящий бич нашего времени, чем должно озаботиться государство, власть. В первую очередь ощущается острая нехватка подготовленного духовенства, которое могло бы грамотно разъяснять людям ошибки во взглядах, разоблачать лжемусульманских проповедников, призывающих к пролитию крови, мести, терактам, которые они берут из неправильно истолкованных аятов. А религиозно безграмотные люди слушают их, верят им и идут за ними.
Поэтому так необходимо духовно-нравственное просвещение народа, чем всегда (за исключением, пожалуй, советского периода) занималось духовенство. Нельзя недооценивать сектантов (а все агрессивные деструктивные псевдорелигиозные группировки таковыми и являются), которые применяют очень эффективные технологии, включая нейролингвистическое программирование и психозомбирование. Их воздействие настолько разрушающе действует на психику неподготовленного человека, что устоять трудно, а вывести из такого состояния практически невозможно. Проблема ещё и в том, что специалистов в этой области в России почти не готовят. У нас в Дагестане их буквально единицы. А должна быть целая армия, которая будет противостоять нападкам сектантов в борьбе за умы и сердца молодёжи.
Вопрос: В чём на Ваш взгляд причина того, что молодые люди охотнее верят сектантам, чем муфтиям, учителям и родителям?
— Дело в том, что человеку легче всего найти причину в любой проблеме, которых хватает, не в себе, а в других. Так же легче указать и способ их решения, который всё чаще ведёт к радикализму: взорвать, уничтожить, убить. И всё это делается почему то под крик «Аллаху акбар!»? Попытка решить проблему таким путём, за счёт других, ценой чужих или даже своей жизни, не соответствует нормам шариата. Разве этому учит вера во Всевышнего?
Но кто и когда скажет ребятам об этом? Школьный учитель? Но о Боге в государственных, светских школах не говорят, в семьях часто тоже. С молодёжью работает улица, которой не нужно платить за образование, сдавать зачёты, там всё объяснит и научит ровесник, только владеющиё информацией и способом её подачи.
Вот свежий пример. В прошлом году 10 студентов первого курса Дагестанской медицинской академии – престижного светского учебного заведения ушли в лес, в банду. Стали разбираться, откуда они, из каких семей, почему ушли? Оказалось, что подавляющее большинство ребят было из неверующих интеллигентных семей, где никогда или редко велись разговоры о вере и Боге. Своих твёрдых убеждений на эту тему у них не было, чем и воспользовались сектантские проповедники.
Сейчас по моим данным двое или трое из них раскаялись и вернулись домой, а остальные убиты. За что? Ради Аллаха! Кто им так сказал? Зачем Аллаху их молодые, цветущие жизни? На чьих руках кровь этих ребят? А ведь этих бессмысленных смертей можно было избежать, если бы всё делать вовремя и общими усилиями: родителями, государством, духовенством.
Чем же соблазнили этих ребят ловцы душ? Обычно принято говорить о деньгах, но повторяю, эти ребята из благополучных семей. Квартиры, машины, дачи, деньги – всё у них было. Атеист становиться в тупик: чего же им не хватало? Отвечу: правильных духовных ориентиров в жизни – вот чего! Это же очевидно, но, к сожалению, не всем.
Вопрос: Какие Вы ещё можете назвать мотивы для ухода молодых ребят в лес?
— Некоторые уходят в лес от обиды на власть или несправедливости в отношении их. Но разве они исчерпали все способы решения этой проблемы мирным путём? Сейчас разрешены все виды гражданской и судебной защиты прав человека, в т.ч. мирные акции протеста, открытые письма, обращения во все судебные инстанции, вплоть до международного гаагского трибунала. Этот путь больше подходит для неверующего человека, поскольку, как я уже говорил, верующего, сама вера учит искать причины проблем, прежде всего, в самом себе. Ведь источниками проблем часто являемся мы сами, нарушая заповеди Творца, за что и наступает возмездие! Исправление себя часто ведёт к изменению ситуации, её переоценке, переосмысливанию. Это труд, но труд благородный в первую очередь ради себя, ради своих ближних, ради Родины, ради Всевышнего! Многие и не задумываются об этом, потому что не знали ничего о Боге.
Есть ещё одна причина ухода в лес — ради борьбы за свободу вероисповедания. Но в Дагестане, как нигде больше даже в мире, нет таких прав и свобод для верующих. Судите сами. Во всей России 16 высших духовных учебных заведений, 12 из них в Дагестане. 20 тысяч паломников из России посещают ежегодно Мекку, из них 17 тысяч уроженцы нашей республики. В России около 5 тысяч действующих мечетей, из них, 2,5 тысячи у нас. Кроме того в Дагестане действует и масса иных различных религиозных конфессий в т.ч. сект, как мусульманских, так и христианских, больше чем где либо в России на душу населения. И их никто не преследует!
Хочешь — носи исламскую одежду, кушай халяльную пищу, отращивай бороду – никто слова не скажет. Разве это не та свобода, о которой можно бы мечтать ещё 20 лет назад? Молись, где хочешь, как хочешь и когда хочешь, только не мешай другим реализовать своё право вероисповедания.
Однако, кому то хочется, ссылаясь на Коран, скорее построить шариатское государство имарат, где жёстким образом насильно насадить для всех исламские законы, в очень своеобразном толковании. Но разве это угодно Всевышнему, который создал нас свободными в выборе веры? Мы все разные таков замысел Творца. И если бы Он хотел чтобы все были мусульманами, то так бы оно и было. А многообразие мира — это залог нормального общества. Аллах хочет от нас, чтобы мы научились жить в мире с людьми разных вер и национальностей, любить и уважать друг друга. Это перед Всевышним более ценно! И потом весь мир создан Им, поэтому уже ради почитания Творца надлежит принимать и все Его творения. Даже шелудивая собака и та создана Аллахом, поэтому её нельзя обижать.
Вопрос: Предпринимаются ли с вашей стороны, со стороны дагестанского духовенства попытки мирного диалога с представителями этих экстремистских организаций, сект?
— Мы не оставляем таких попыток уже лет 20, но, к сожалению, результатов практически нет. Их лидеры упрямо придерживаются радикальных позиций, высказанных такими одиозными личностями, как Мухаммед ибн аль-ваххаби и его последователи. Сектанты сами вывели себя за рамки ислама, потому что учили вопреки шариату, отрицая масхаб, пророков, многих известных богословов-эвлиев, суфиев, того, что составляет неотъемлемую часть нашей веры. В другой стороны, вести с ними диалог трудно ещё и потому что они в свою очередь не считают нас мусульманами
Вопрос: Скажите, институт, где вы являете ректором, чем-то реально может помочь армии, правоохранительным органам в борьбе с незаконными вооружёнными формированиями?
— Наш институт, является головным в Северо-Кавказском университетском центре исламского образования и науки. Мы создавались по инициативе администрации Президента РФ по программе, которая встроена в систему борьбы с терроризмом и экстремизмом на Северном Кавказе.
Я бы очень был рад видеть в наших стенах представителей всех государственных и силовых структур России. Мы готовы оказывать любую методическую и практическую помощь заинтересованной стороне. Наш вуз может быть прекрасной базой для такой подготовки. У нас есть соответствующая программа, учебная и методическая база, опыт, преподаватели. К сожалению, на наше предложение нет спроса, а это говорит о непонимании руководством силовых структур важности тех знаний, которые мы могли бы дать людям. А их отсутствие иногда ведёт к грубейшим ошибкам, что способствует лишь дальнейшей эскалации обстановки.
Например, далеко не каждый мужчина с бородой и в тюбетейке является религиозным экстремистом, однако именно так часто его воспринимают сотрудники милиции и люди в форме. Что бы разобраться, кто перед вами, бывает достаточно нескольких минут профессионального построенного разговора. Опыт показывает, что в таких случаях большего результата можно добиться, если действовать корректно, чтобы не наломать дров, обвинив невиновного человека в экстремизме. Это очень серьёзная проблема для Дагестана. Решив её, удастся намного ослабить напряжение в обществе между государством и верующими, между представителями силовых структур, командированными на Северный Кавказ и населением региона. В противном случае неизбежны многочисленные конфликты, которые часто приводят к неоправданны жертвам и затягиванию процесса мирного урегулирования.
Повторю, мы готовы к любым видам сотрудничества с представителями всех силовых ведомств. Форматы нашей помощи различны. Мы могли бы высадиться десантом и провести цикл встреч и бесед в любом учебном заведении, а могли бы, наоборот, принять у себя за наш счёт группу офицеров с проживанием и питанием. Готовы организовать курсы, в ходе которых познакомить с мечетью, муллами, нормальными мусульманами, снабдить литературой, дисками, фильмами.
Вопрос: Что по Вашему является главным препятствием на пути взаимопонимания и сближения граждан одного государства, русских и дагестанцев, православных и мусульман?
— Чаще всего страх и недоверие. Мы ставим своей целью помочь людям лучше узнать друг друга, чтобы они перестали питаться домыслами и догадками, больше доверяли и не боялись друг друга. Ведь в этом вся проблема и есть: если он — другой, не такой, как я, то он опасен. А что же мешает узнать лучше этого на вид чужака?
Ведь для нас, граждан России – процесс познания и взаимного проникновения культур — это единственный нормальный путь регулирования взаимоотношений. Ведь никто из нормальных мусульман, кавказцев, я уверен, не собирается уезжать из России, искать себе другую Родину, потому что нас здесь всё устраивает. Россия — это наш дом и мы должны всего лишь беречь его и научиться дружно в нём жить.
Я считаю, что нет сегодня в мире лучшего места, чем Россия. Это крупнейшая мировая держава с богатейшей историей, в которой мусульмане играли далеко не последнюю роль. За Россией, чего бы там не говорили, огромная сила, одолеть которую никто и никогда не смог, потому что все населявшие её племена и народы в трудные времена собирались в кулак и давали врагам отпор. Надо твёрдо помнить это, хранить и беречь многовековые традиции дружбы, взаимоуважения и добрососедства.
Приведу пример. Если у моего знакомого Ивана сегодня праздник Рождества, то вполне нормально, по-соседски, если я его с этим поздравлю и подарю маленький подарок. Приятно будет и мне, если Иван в свою очередь поздравит меня с Рамаданом. Всё просто и естественно, но, к сожалению, этому процессу очень мешают СМИ, которые спешат расставить акценты, навязывают и формируют ложные стереотипы, как то: все мусульмане — террористы или все православные — лодыри и пьяницы. И здесь нам трудно конкурировать с прессой и ТВ. Если раньше при СССР была цензура, идеология и система воспитания, которая способствовала подавлению экстремистских теорий и взглядов, то сейчас полная свобода, а она, к сожалению, и ведёт к радикализму в т.ч. в вопросах вероисповедания, а в них, как мы уже говорили, никто не учил разбираться с раннего детства.
Вопрос: Вы очень убедительны. Что же всё-таки делать?
— Государство должно очень серьёзно взяться за религиозное воспитание своих граждан. Иного выхода у него просто нет. И в Дагестане в первую очередь, ведь здесь проживают столько наций и народов, поэтому ситуация обострена до предела!
Мы надеемся, что в наших школах, наконец, введут предмет основы религии. Всех беспокоит вопрос: «Какую религию будут изучать?» «Ислам?» Почему же только ислам? У нас в Кизлярском районе, например, живёт много русских, поэтому там, очевидно, надо вводить основы православной культуры. Есть у нас районы, где компактно проживают таты, которые исповедуют иудаизм, значит и в этих школах должны изучать основы иудаизма. Есть в Дагестане, особенно в городах большой процент атеистов. Ну что же, по желанию родителей надо вводить для их детей предмет основы светской этики. Такая модель мне видится наиболее правильной и в Дагестане и в России. Навязывать всем что-то одно нельзя. Это неизбежно приведёт к конфликтам. Надеюсь, что с приходом к власти нового главы республики (речь о нынешнем главе РД М.Магомедове – Р.И.) этот вопрос будет, наконец, решён положительно.
Вопрос: Максуд Ибнугаджирович, какая у Вас главная мечта?
— Мне очень жалко тех молодых ребят, которые оказались втянуты в эти секты по ошибке. Они искали истину там, где её не могло быть, где царит зло и ненависть. Их обманули, им заморочили головы, но они, к сожалению, не в состоянии этого понять. Это напоминает мне противостояние гражданской войны, когда обманутый брат шёл на брата. И сегодня дагестанцы воюют с дагестанцами. Это очень больно! В том, что происходит, есть и моя вина. Поэтому, спасти тех, кого ещё можно – моя главная задача и головная боль. Это тяжело, но жизнь для того и даётся Всевышним, чтобы творить добро и исправлять свои ошибки.
Беседовал подполковник Роман ИЛЮЩЕНКО,
Фото из архива автора
