Почему французский император хранил железную выдержку даже после катастрофы на Березине?
В этом году Россия празднует 200-летие изгнания Наполеона из своих пределов. Мы больше знаем о начале этой кампании, о Бородинской битве, о тарутинском манёвре Кутузова, но гораздо меньше об отступлении Великой Армии, о том, какие события сопутствовали этому. Принято, например, считать, что после форсирования Березины, армия Наполеона фактически перестала существовать. Однако, на самом деле, это не совсем так. Мало того, есть свидетельства, что Наполеон, вполне отдавая себе отчёт, даже после Березины грезил о реванше…
Из капкана
Наполеон, после овладения Москвой и бесплодного месячного ожидания в ней желанного мира, 7 октября принимает решение уходить из разорённого города. Московский капкан на крупную дичь, поставленный главнокомандующим Русской армией князем М.И.Кутузовым-Голенищевым, в который и угодил Император Франции, выполнил свою функцию. За время нахождения в обезлюдевшей и сожжённой первопрестольной, Бонапарт потерял не только надежду на почётный мир, но не получил даже жалкого перемирия. Ему остались только иллюзии.
Александр Первый проявил себя в эти дни, как хороший дипломат, твёрдый и принципиальный политик, настоящий патриот. Он с честью сдержал своё слово, переданное им через министра полиции генерала Балашова Бонапарту, сразу после пересечения тем пограничного Немана: «Если Наполеон намерен вступить в переговоры, то они сейчас начаться могут, с условием одним, но непреложным, т.е., чтобы армия его вышла за границу; в противном же случае государь даёт ему слово, докуда хоть один вооружённый француз будет в России, не говорить и не принять ни одного слова о мире». Бонапарт за время своего московского сидения трижды пытался затеять переговоры с Александром на самых выгодных для того условиях, но русский царь никак не отреагировал на эти предложения.
Помимо потерь дипломатических и политических, Наполеон за время бесцельного торчания в Москве, понёс и немалые военные потери. Его более чем полумиллионная армия, с которой он вторгся в русские приделы, таяла как первый снег, выпавший в этот год уже в конце октября. По подсчётам историков, даже в те дни, когда не велись бои, французская армия теряла ежесуточно не менее 300 человек. Всего за время нахождения в Первопрестольной Наполеон потерял более 26 тыс. убитыми, пропавшими без вести, умершими от ран – потери сопоставимые с крупным сражением.
Из Москвы император Франции уходил со ста тысячами солдат, из которых полностью положиться он мог только на 20-30 тысяч отборных воинов своей гвардии. Остальное войско, солдатам которого были обещаны мир и зимние квартиры, а вместо этого они получили пожары и голод, буквально на глазах теряло боеспособность и дисциплину.
Первое же крупное сражение под Малоярославцем, через который Наполеон хотел выйти к Калуге, где рассчитывал пополнить свои магазины, показало ему, что Русская армия времени даром не теряла. Восемь раз город переходил из рук в руки, но дорога на Калугу так и осталась закрытой для французов. Тогда же Наполеон, по мнению большинства историков, впервые (!) за 15 лет своей победоносной карьеры уклонился от решительного боя, повернув на опустошённую войной, старую смоленскую дорогу – туда, куда к этому его активно понуждал неприятель. Непобедимый император Франции почувствовал, что перед ним противник сильнейший его по духу, способный диктовать ему свои условия и навязывать свою волю. Кроме того русская армия возросла и численно. Во всех ближайших губерниях ускоренными темпами шли рекрутские наборы и формировались ополченческие дружины. Активно, а порой стихийно создавались партизанские отряды, численность которых до сих пор точно не установлена.
С другой стороны было бы преувеличением говорить, что русские настолько окрепли, что могли серьёзно угрожать Наполеону. В условиях войны, оккупации значительной части территории противником, наличии серьёзных разногласий в ставке М.И.Кутузова и основательно дезорганизованной мобилизационной системы, формирование боевого пополнения шло с большими трудностями. При этом Русская регулярная армия испытывала фактически те же проблемы, что и французская: отсутствие в должном количестве тёплой одежды, провианта, фуража; плохое медицинское обеспечение, падёж лошадей. Достаточно сказать, что в момент выступления из тарутинского лагеря в октябре, у Кутузова под ружьём было по подсчётам историка Е.Тарле, 97 тыс. человек и 667 орудий. А к середине декабря, к стенам Вильно, он привёл уже менее 27 тыс. человек и всего 200 орудий.
Хотя Наполеон и не знал, что русские находятся в столь плачевном положении, он справедливо полагал, что восстановить ресурсы и силы для противника лишь вопрос времени, а своевременное прибытие его подкреплений было под вопросом из-за сильно растянутых коммуникаций. Тем не менее, великий полководец, по свидетельству очевидцев, не терял присутствия духа, был привычно хладнокровен и лишь сверх обычного – задумчив. Сначала он планировал сделать остановку и перегруппировку сил в Смоленске, но сделать это в разрушенном городе ему не удалось – провиантмейстеры и фуражиры не смогли обеспечить изголодавшуюся армию продовольствием. И ему оставалась одна дорога – на Запад.
Примечательно, что даже после Переправы через Березину, где французы, как считается, потерпели страшное поражение, потеряв от 30 до 40 тыс, Наполеон сохранял оптимизм. (В действительности, ему, обманув преследовавших его генерала Витгенштейна и адмирала Чичагова, удалось переправить на западный берег реки все свои лучшие, сохранившие боеспособность части – около 15 тысяч солдат).
Виленские надежды Бонапарта
В чём же кроется причина столь стоического поведения покорителя Европы? При детальном изучении исторических документов это можно понять. Всё дело в том, что Наполеон предполагал, что потрёпанная армия сумеет закрепиться в Вильно, где, по его мнению, её ждёт большой запас провианта и пополнение. И это даст ей возможность восстановить силы, пополнить ресурсы и даже перезимовать. Эти «наполеоновские планы» нам известны по дневникам, сопровождавшего его в бесславном походе бывшего французского посланника в России, генерала Армана де Коленкура.
«В Вильно имеются хорошие продовольственные припасы, и там всё снова придёт в порядок, — делился с ним планами Бонапарт. — В Вильно больше средств, чем нужно, чтобы дать отпор неприятелю… Если неаполитанский король (Мюрат – Р.И.) не натворит глупостей, то всё реорганизуется очень скоро, русские остановятся, а казаки должны будут держаться подальше, чуть только увидят, что им покажут зубы. Если поляки окажут мне поддержку, а Россия не заключит мира нынешней зимой, то увидите, что будет с ней к июлю».
Почему же Наполеон так рассчитывал на Вильно?
Вот как Коленкур отвечает нам на это вопрос: «Он (Наполеон) сказал, что армия у нас многочисленная и ещё насчитывает более 150 тысяч человек (что с учётом резервов примерно соответствовало действительности – Р.И.). Он сказал, что армия будет держаться на позициях в Вильно… Ещё в середине декабря все рассуждения императора доказывали, что он… упорно продолжает думать, что виленские склады вновь собрали его армию в единое целое».
Что же представлял из себя Вильно? Это был город с хорошо укреплённой крепостью, вошедшей в состав Российской империи во второй половине XVIII века, после раздела Польши. Население – преимущественно поляки, которые относились к завоевателям вполне лояльно. Гарнизон крепости, которым командовал наместник Наполеона в Литве — генерал ван Хогендорп был достаточно многочисленным. В его непосредственном подчинении было 6 тысяч человек. Кроме этого, ему подчинялись итальянские части из состава 11-го корпуса генералов Франчески и Кутара (до 8 тысяч человек) и дивизия генерала Луазона (до 9 тысяч человек). Итого, 23 тысячи свежих и сытых солдат, к которым по плану Наполеона должны были подойти боеспособные остатки основных сил его армии. Все вместе, по плану Наполеона, они должны были остановить под стенами Вильно натиск обескровленных преследованием русских частей.
Обеспечив переправу остатков боеспособных частей своей армии через Березину, 5 декабря Наполеон, передав командование одному из своих лучших полководцев маршалу Иоахиму Мюрату, спешно покинул Россию. Этот поступок императора Франции не стоит считать ни признаком трусости, ни актом отчаяния. В Париже за время его отсутствия произошла попытка государственного переворота, и ему необходимо было в самом срочном порядке отбыть в столицу. Кроме того, как мы убедились из дневниковых записей Коленкура, Бонапарт грезил реваншем, и ему не терпелось как можно скорее собрать новую армию. Сделать это лучше и быстрее чем он, было просто некому. Так что на тот момент войну в России он отнюдь не считал проигранной. Это и было поводом для оптимизма великого полководца и стратега, что остаётся малоизвестным фактом. Задача была, по его понятиям, проста и выполнима: продержаться в Литве до весны. Её они и возложил на своего любимца Мюрата.
Однако, этим планам не суждено было сбыться, а верные генералы, пожалуй, впервые с начала его завоевательных походов (неслыханная дерзость!) проявили непослушание и открыто проигнорировали его приказы. Главная причина здесь, конечно, одна – разложение Великой армии на этот момент достигло своего пика, а панический страх перед русскими, присутствие которых французы ощущали везде, преследовал оккупантов от самой Москвы. Усугубили упаднические настроения горе-завоевателей и небывалые морозы. Сразу после форсирования Березины ртутный столбик на термометрах резко пошёл вниз. 30 ноября он показал -25 градусов по Цельсию, 2 декабря –30, а 5 декабря, как раз в день отъезда Бонапарта, он достиг отметки –34 градуса. На следующий день –37. Такие морозы держались ещё не меньше недели.
Вот тот общий климатический и психологический фон, на котором уставшие, голодные и продрогшие до костей части Великой армии вступили, наконец, в Вильно. Слухи об оставлении армии Наполеоном быстро распространились среди деморализованных частей, и дальнейший процесс стал просто неуправляем. Весь заготовленный провиант вильненских складов был в одночасье разграблен, растащен и уничтожен. Не существовало более ни дисциплины, ни команд, ни чести, на которую больше всего и полагался Наполеон.
А что же Мюрат, этот непобедимый и вездесущий кавалерист – командир 28-тысячного кавалерийского корпуса и бессменный начальник авангарда Великой Армии, краса и гордость наполеоновской Франции? Едва получив командование над армией от императора, он тут же открыто высказался, что не считает возможным удерживать Вильно, чем ещё больше усилил панические настроения. Даже не попытавшись как-то наладить оборону города-крепости, маршал просто сел на боевого коня и устремился на запад, не отдав перед этим оставленному «на хозяйстве» Нею, никаких приказов и распоряжений. Надо ли говорить, что никто из достаточно многочисленного гарнизона города, даже не попытался оказать сопротивления подходившим русским частям.
Теперь уже бегство остатков французской армии было полным и позорным. Бежала даже «старая гвардия» – любимое детище Наполеона; элита, составленная из лично преданных ему солдат, о которой он заботился так, как о своих детях. Бежала, теряя на ходу свои знаменитые медвежьи шапки, которые потом долго были в ходу у местного населения, использовавших их вместо валенок.
Наполеон только в середине 20-х чисел декабря узнал о падении Вильно, (которое в действительности пало ещё 10 декабря), распаде и гибели армии и бегстве (теперь уже самом настоящем) её остатков за Неман. Узнав об этом, хладнокровный и сдержанный Бонапарт был так потрясен, что не смог скрыть этого от окружавших его в тот момент людей. «Он был не в состоянии поверить в это событие, — пишет Коленкур, — которое, с его точки зрения, выходило за пределы всякой вероятности и опрокидывало все его расчёты. Не меньше, если не больше он был потрясён два дня спустя, когда узнал, что происходило в Ковно (пограничный город – Р.И.) и как держала себя гвардия… Наступил момент самых тяжких испытаний, момент, когда все иллюзии должны были разом рухнуть… Узнав об эвакуации Вильно, император тот час же понял все последствия, к которым она могла привести».
«Зрелище погибели войск его невероятно!»
Приведём вкратце статистику и хронологию постигшей армию катастрофы, как она таяла уже после Березины. О размерах потерь в самые морозные дни говорят такие жуткие цифры: за три самых морозных дня из 15 тыс. солдат вильненского гарнизона, вышедших для встречи отступавших от Березины остатков армии, погибло не менее 8-10 тыс., а ещё 2 тыс. сдались в плен. Особенно впечатляет такой факт: выделенные для эскорта своего сюзерена 200 неаполитанских кавалеристов, выехавшие навстречу Мюрату из Вильно, замёрзли в пути.
По подсчётам русских историков, при спешной эвакуации оккупационных войск из Вильно более-менее организованно дошли до Немана всего 2,5 тыс. К ним под Ковно присоединились ещё тысяча восемьсот человек – то, что осталось от основных сил Великой Армии, переправившейся через Березину. Но некоторые источники утверждают, что через Неман в тот день, 14 декабря, переправилось не более 800 сохранивших остатки дисциплины и боеспособности солдат. Насколько это правда, точно теперь, пожалуй, и не узнаешь, но зато кто и когда последним из наполеоновских маршалов покинул русскую землю известно – это сделал маршал Ней в восемь вечера 14 декабря.
Ещё некоторое время разрозненные остатки отдельных частей французской армии в разных местах перебирались на другую сторону реки, а 25 декабря (по новому стилю 6 января), в освобождённом Вильно, в канун Рождества, император Александр издал манифест об освобождении Родины от нашествия двунадесяти языков. В нём русский император писал: «…Ныне с сердечною радостью и горечью к Богу благодарность объявляем Мы любезным Нашим верноподданным, что событие превзошло даже и самую надежду Нашу, и что объявленное Нами, при открытии войны сей, выше меры исполнилось: уже нет ни единого врага на лице земли Нашей; или лучше сказать, все они здесь остались, но как? Мертвые, раненые и пленные. Сам гордый повелитель и предводитель их едва с главнейшими чиновниками своими отселе ускакать мог, растеряв все свое воинство и все привезенные с собою пушки, которые более тысячи, не считая зарытых и потопленных им, отбиты у него, и находятся в руках Наших.
Зрелище погибели войск его невероятно! Едва можно собственным глазам своим поверить. Кто мог сие сделать? Не отнимая достойной славы ни у Главнокомандующего над войсками Нашими знаменитого полководца, принесшего бессмертные Отечеству заслуги; ни у других искусных и мужественных вождей и военачальников, ознаменовавших себя рвением и усердием; ни вообще у сего храброго Нашего воинства, можем сказать, что содеянное ими есть превыше сил человеческих…»
Так закончился Русский кошмар Наполеона.
Уже, будучи низложенным, находясь на острове святой Елены, французский император признавал: «Россия – это сила, которая гигантскими шагами и с величайшей уверенностью шагает к мировому господству…». Не допустить этого, и стремятся её старые и новые враги.
Роман ИЛЮЩЕНКО
Фото из архива автора
