Из всех российских регионов лишь один в своей истории имел столь необычный титул. Долгое время земли за Камой были известны как Пермь Великая. Для едва начавших продвигаться на восток русских первопроходцев здешние необъятные, по-старославянски «великие», просторы и разнообразная природа, воспетая Бажовым в своих сказах, казались невероятными. Быстро сложилась и промышленная мощь. Когда-то эти места были дном древнего моря. До сих пор именно здесь сосредоточена четверть запасов калийных солей планеты. И именно из-за их добычи и переноса мешков с жизненно важной солью на плечах пермяков прозвали «солёными ушами». Прибавившаяся к этому добыча железных руд и драгоценных камней сделала европейскую сторону Урала одним из промышленных центров России, коим она остается и поныне.
Семеро по лавкам
Чем ближе к юго-восточному углу края — границе с Республикой Башкортостан и Свердловской областью — тем чаще молчат мобильные телефоны. По мере подъёма в предгорья Урала федеральная тройка операторов и вовсе опускает руки — на высоте около 800 метров работает лишь местная связь. Асфальт заканчивается, машина трясется по грунтовке, а мы наслаждаемся терпким от цветущего горно-лугового разнотравия воздухом. Проезжая село с громким названием Петропавловск, диву даёмся на приуральские красоты. Здесь, в татарской деревне Адилево, ждёт нас в гости старший участковый уполномоченный Межмуниципального отдела МВД России «Октябрьский» лейтенант полиции Данис Суфиев. Он воспитывает аж семерых детей — троих своих, и четверых — приёмных.
Участок его не столь велик — два десятка населённых пунктов — около 5 тысяч жителей, однако пересечённый характер местности существенно осложняет задачу.
— Новые «Хантеры», которые недавно выдали, не так хороши на бездорожье, амортизаторов на полгода хватает, — сетует Суфиев, пока мы с дороги, поставленные перед фактом, ознакамливаемся с национальной кухней. Жена Венера — татарка, сам Данис — из башкир, его родная деревня в 15 километрах, по ту сторону границы, только вот родственников там уже нет. Почти все остались в
Казахстане, где он 12 лет прослужил в ГАИ, пока не переехал ближе к родным местам.
Вокруг живут русские, татары, башкиры, марийцы. Православные, старообрядцы, мусульмане и даже язычники.
— Сейчас, летом, самая пора праздников, — рассказывает участковый, — у христиан Петр и Павел, у мусульман Рамадан идет, у марийцев на носу свой священный день — скоро поеду в их деревню, буду за порядком смотреть, хотя они тихие, безобидные.
Глушь — это про эти места. На реках — непуганые цапли и бобры. Зимой волки выходят из леса и нападают на собак, а бурые и черные медведи и вовсе за соседей считаются. Но несмотря на это, Суфиевы держат скот и птицу, благо, помогать родителям есть кому — отец семейства уезжает в 8 утра и приезжает уже к полуночи. Да и свое мясо надежнее — после отравления детей окорочками из магазина семья все больше уповает на натуральное хозяйство.
В таких местах грех не охотиться, однако, Данис ходит только на глухаря и тетерева. Местные, конечно, зверя бьют, и оружия на руках у населения хватает, хотя промысел недешев, например, лицензия на взрослого лося стоит 30 тысяч рублей. Однако недавний пример браконьера, получившего за сохатого реальный срок и один миллион двести тысяч рублей штрафа, запомнился всем хорошо.
Перевожу разговор на семью. Как вышло, что, уже имея детей, Данис и Венера взялись еще и за усыновление?
— В 2007 году мы посоветовались и решили взять к себе двоих мальчиков из нашей деревни, трёх и четырёх лет, чьи родители лишились прав, — говорит Венера, — я стала работать по договору воспитателем приемной семьи. Спустя месяц органы опеки попросили на время приютить девочку, которую некуда было пока отдать.
— Через полгода, — вступает Данис, — «вариант» для неё нашли, но мы уже настолько к ней привыкли, что не захотели отдавать. Потом оказалось, что у девочки есть сестра, которую отдали в другую семью. И мы поняли, что просто обязаны её забрать, чтобы их воссоединить. Так нас стало шестеро, ну а потом уже мы и своего третьего родили.
Когда о семье Суфиевых узнали в главке, тогдашний его руководитель, генерал-лейтенант полиции Юрий Валяев, лично приехал в Адилево и привёз в подарок участковому мотокультиватор. «Генеральский» — зовут его теперь домочадцы, признавая неоценимую помощь в работе на земле. Осмотрев живописнейшие окрестности, мы вынуждены покидать «зону тяжёлого земледелия», как называют эти места.
Всем миром
Обратный путь в Пермь пролегает через старейший, бывший когда-то региональным центром город Кунгур. Рядом находится знаменитая ледяная пещера. Вообще же карстовые подземные пустоты — бич края, из-за них многоэтажное строительство весьма проблематично. По древней пермской легенде, они появились от передвижений подземного зверя — мамонта. Где-то там Данила-мастер спорил с хозяйкой Медной горы, а в глубинах спрятаны казна Ермака, начинавшего свои походы из этих мест, и часть золота Колчака.
Из-за геологических ограничений самые высокие здания в Кунгуре — колокольни. Храмов и монастырей здесь множество, а значит, жизнь мирская здесь тесно переплетена с церковной.
В здешнем отделе МВД нас ожидает одна необычная история. Руководитель воскресной школы при Иоанно-Предтеческом женском монастыре, бывшая следователь майор милиции в отставке Валентина Алексеева обратилась к руководству местной полиции с просьбой помочь собрать средства для написания иконы Матроны Московской.
Откликнулись все сотрудники, вне зависимости от вероисповедания, и необходимая сумма, свыше 95 тысяч рублей, была собрана весьма оперативно.
В канун профессионального праздника в МО МВД России «Кунгурский» был отслужен молебен, а настоятельница монастыря игуменья Руфина пообещала искренне молиться за всех его сотрудников.
— С тех пор, как он появился у нас, образ стал едва ли не самым популярным, — рассказывает настоятель Свято-Никольского храма священник Максим Кулаков. «Сия икона была написана тщанием кунгурской полиции» — гласит надпись в углу оклада.
В этой связи нельзя не сказать, что Пермь по части икон вообще имеет уникальный опыт. В те времена, когда крещение этих мест едва закончилось, новообращенные оленеводы вогулы-манси стали для своих часовенок и церквушек, разбросанных по глухим углам уральской тайги, вырезать фигуры Христа и святых из дерева — молиться деревянным образам им было привычнее. Отдельные представители духовенства выступали против, видя в этом языческий пережиток. Однако большинство местных священников не уничтожало необходимые для удержания в лоне церкви недавних анимистов статуи, сохранив уникальную пермскую деревянную скульптуру для потомков.
Дмитрий УТКИН
Фото Дмитрий ЛЫКОВ
