Голодная блокада не щадила и священнослужителей. Всего в блокадном городе умерло, считая заштатных и приписных, 18 православных священников. Т.е. каждый третий.
Только в Князь-Владимирском соборе в конце 1941-1942-х годов умерло девять служащих и членов клира: два приписных священника Петр и Митрофан, архидиакон Симеон Верзилов, бывший регент хора Киров, сторож и певчий В.Ф. Воробьев (13 октября 1941-го года), дворники – Т. Петров, С. Столляр и Герасимов, а также бессменный председатель “двадцатки” И.М. Куракин (14 марта 1942-го года).
С 1 января ушел за штат по болезни престарелый протоиерей церкви Святого Иова на Волковском кладбище Евгений Флоровский. Прожил он после этого недолго.
6 сентября 1942-го года ушел за штат по болезни и служивший в Никольской Большеохтинской церкви протоиерей Николай Решеткин. Он также вскоре скончался.
Умерли от голода и приписанный к Никольскому собору протоиерей Николай Измайлов, и заштатные протоиереи Димитрий Георгиевский, Николай Селезнев и другие.
В Никольском соборе прямо за богослужением скончался регент. В след за ним ушел из жизни и звонарь А.А. Климанов. Не пережил голодную зиму и келейник митрополита Алексия (Симанского – прим. ред.) инок Евлогий. Из тридцатичетырех певчих к февралю 1942-го года осталось в живых три человека.
О подвижничестве своего отца, протоиерея Владимира Дубовицкого, клирика Никольского собора, вспоминает его дочь – балерина Кировского театра И.В. Дубовицкая: “Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь, упадет, замерзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: “Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укрепить, ободрить”. И так шел в свой собор. За всю блокаду – обстрел ли, бомбежка – ни одной службы не пропустил”.
Священники и их паства в блокированном городе жили одной судьбой. Вокруг храмов существовали объединения людей, которые помогали им выжить. Выстоять.
Так, например, автономно, без всякого вмешательства со стороны властей функционировала община Спасо-Преображенского собора В его подвале было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан храма и жителей окрестных домов, в котором старались поддерживать положительную температуру.
В подвале имелся кипяток, запас медикаментов. А в случае необходимости можно было и переночевать.
Нуждающимся людям община помогала дровами, свечами, маслом для освещения. В соборе с довоенных времен имелся запас строительных материалов и прихожанам делали из железных листов печи для обогрева квартир, выделяли фанеру, картон, чтобы заменить ими выбитые взрывной волной оконные стекла.
Такая помощь общины многим сберегла во время блокады жизнь.
Вообще, существует множество частных свидетельств об удивительной самоотверженности и взаимопощи, которые проявлялись внутри относительно небольших, по сравнению со всем населением города, групп православных верующих.
Подготовлено на основе публикации М. Шкаровский «Церковная жизнь блокадного Ленинграда», «Вестник военного и морского духовенства», спецвыпуск, 2005 г.
